http://nikolaeva.livejournal.com/45361.html

Ну, как всегда, рассуждают об этом и решают, от кого спасать малышей, исключительно взрослые. Детей опять спросить позабыли! Села я тогда и стала вспоминать, от кого бы лично я в детстве хотела бы спастись?
В самом раннем детстве от бабы Лизы, которая, вставив себе в рот огроменные зубы, вырезанные из картошки, бегала, жутко подвывая, за мной по всей квартире. Мне потом долго снились кошмары. Вывод: детей неплохо бы защищать от безудержной фантазии заигравшихся взрослых.
Позднее я была бы счастлива, если бы кто-нибудь спас меня от детского сада. Как же я его не любила!
Входишь в это казенное здание, и моментально в нос ударяет мерзкий неистребимый запах: аццкая смесь как бы кофе и как бы каши. Сразу в памяти оживают все гастрономические детсадовские кошмары: склизкие котлетки, нездорово опухшие сосиски, каша с комками и коричневая бурда с пенкой в кружке. Изнасилованный такой кухней в раннем детстве, весь наш народ так и ходит униженный и оскорбленный всю оставшуюся жизнь. Большинство, правда, старательно загоняет в глубины подсознания те эпизоды собственной жизни, когда вся группа утопывала гулять, а несчастная жертва несъеденного супа с вареным луком оставалась, давясь слезами, за столом. Отдельные счастливцы, особенно мужеского пола, если постараются, вспомнят и ощущение остывшей каши за воротом рубашонки. Почему-то такое чаще проделывали именно с мальчиками. И мы теперь еще удивляемся, куда же подевались настоящие мужчины? Да все их мужское утонуло в этой каше!
А как надо было стараться быстро одеться на прогулку! Не успевших могли оставить в шубе и шапке на два часа в раздевалке, а отдельных счастливчиков, напротив, поставить голыми на обозрение одногруппников. Такое, например, проделали в младшей группе с моим мужем. И только после двадцати лет совместной жизни он решился рассказать мне об этом. А сколько людей никогда не посмеют признаться даже самим себе в том, что это было в их жизни?
Таким нужна психологическая помощь. Тут нечего стыдиться, предлагаю создать анонимное общество униженных садовских малышей. На собраниях этого общества мы будем выплакивать друг другу детские обиды, а раз в год затаскивать на наши заседания заранее выявленную злобную воспиталку, выливать ей за шиворот холодную кашу и ставить раздетую на стульчик.
А натужные музыкальные занятия? Именно из-за них, как я подозреваю, у нас такое количество безголосых марионеточных певцов. У нас отбили чувство прекрасного в детстве, внушив, что два прихлопа и два притопа и есть высокое искусство.
А уроки рисования? Это когда ты хочешь, нарисовать, положим, любимую бабушку, о которой скучаешь, а должен изображать сиреневый пластмассовый гриб-мутант, который лежит у воспительницы на столе. И потом десятки этих кривошляпых уродов вывешивают на стенде в раздевалке, и каждый родитель ищет свой гриб и пытается понять, чем эта сиреневая клякса похожа на грибок.
И дети в этом месте тоже не очень напоминают детей, таких, какие они дома. Дома они - порыв и вихрь, огонь и пламя, фонтан остроумия и вопросов. А в стенах учреждения - учрежденцы, пленники большого коллектива и властной воспитательницы. Никто за весь день не глянет на них с искренней любовью, никто не прижмет.
А дети без любви страдают очень. Помню бесконечное чувство сиротства в садике. Так хочется к маме и папе. Вечером подпрыгиваешь на дурацком маленьком стульчике от нетерпеливого ожидания: когда же? Бросаешься к своим как узник, выпущенный из тюрьмы, забывая напрочь, что завтра за порогом отчего дома тебя опять ждет привычная неволя.
Да, от садика меня однозначно надо было защищать.
Как, впрочем, и от зубодробительных школьных будней. Каждый день (выходной один - воскресенье), чаще всего в темноте, по снегу или грязи ползешь ты к зданию, чьи зловеще-желтые окна-глаза следят за тобой, приманивая и отпугивая. Сейчас, на каждом уроке, начнется твой собственный экзамен на выживание. Вопрос - выучил/не выучил, спросят/не спросят - уже в первых классах вышел из берегов учебного процесса и затопил все внутреннее существо каким-то трудно объяснимым ужасом. Если что, училась я все годы, кроме первых двух классов, прекрасно. И одноклассники меня незаслуженно любили и лелеяли. Но суть вопроса от этого не менялась. В школе - не любят, мучают, каждый день пытаются поймать тебя на чем-то. На первых уроках хочется спать, на последних - есть. А больше всего хочется никогда не возвращаться в эту задекорированную под школу пытычную камеру.
Я была бы крайне признательна в свое время тем, кто меня бы защитил от школы.
Были еще, конечно, другие гадкие вещи, от которых надо защитить любого ребенка и от которых я училась защищаться сама. Это мерзко-подлые щипуны в автобусах и метро, которые не без оснований надеются, что маленькая девочка постесняется орать на людях и просто будет молча стараться отодвинуться от негодяя. Это всякие подонки на улицах и парках. И все же это было в моей жизни не каждый день и я была уже старше.
Вот все то, что было в моей детской жизни явно лишним. Но ничего из этого сегодня взрослые люди не назвали.